– Ты что задумал? – спросил дядька Мирон.
– Не пара десятков тонн, а ровным счетом двадцать две тонны. Из них девятнадцать с половиной железа, а две с половиной – тол с хитрым детонатором, – поправил я и, вздохнув, покачал головой: – Знал бы ты, в какую сумму мне эта взрывчатка встала!
– Ладно. Время позднее, Кирилл. Давай по койкам. А завтра я расскажу о происшествии Хельге и наведаюсь к Несдиничу. Глядишь, что-нибудь да придумаем.
– И все это ради твоих познаний в артефакторике? – проговорила Алена.
– Нет, конечно. Но кто сказал, что я на этом остановлюсь? – неожиданно ощерился контр-адмирал. – Фома, мы уже сколько раз об этом говорили?! Страну объединять надо, иначе сожрут. Рейх наглеет, силу набирает, а у нас даже в Новгороде всяк на себя одеяло тащит! Наведем порядок здесь – глядишь, германцы и поумерят аппетиты, временно, конечно, но именно время нам и нужно. А там и за остальных можно будет взяться.
Ну а итог моей подготовки был вполне ожидаем. Судя по всему, контр-адмиралу надоело питаться одними «завтраками», и в одно удивительно теплое для конца сентября воскресенье в имение Гюрятиничей прикатил мобиль с уже знакомым мне наглым инженер-лейтенантом. Правда, в этот раз сей представитель седьмого департамента был куда как вежлив. Уж не знаю, повлияло ли на него внушение начальства или сыграл роль тот факт, что заявился он не абы куда, а в поместье старого и до сих пор не растерявшего могущества рода. Как бы то ни было, надолго этот визит не затянулся. Лейтенант чуть ли не с порога объявил, что является лишь курьером, и, передав три письма, два из которых были адресованы мне и Хельге, слинял. Письмо, адресованное хозяину дома, Марк тут же унес в кабинет старшего Гюрятинича, ну а мы не стали терять время и сразу вскрыли «свои» конверты. Абсолютно идентичные, словно под копирку написанные сухие послания и два персональных билета на бот, с недельной открытой датой…