Полет на «Резвом» подействовал на меня успокаивающе. Раздражение, вызванное воспоминанием о неугомонном германце, улеглось, так что домой я вернулся спустя шесть часов в самом радужном настроении, хотя и уставший. Ничего удивительного, как бы дружески мы ни общались с Ветровым в обычной обстановке, как только дело доходит до учебы, он вновь превращается в жесткого наставника-перфекциониста.
«Гость» еле слышно хмыкнул и сделал шаг вперед, на автомате прикрывая дверь, послужившую мне укрытием. Удар! Черт! Не рассчитал! Легкий хруст шейных позвонков отчетливо сообщил, что мой противник как минимум парализован. А максимум… Я как можно аккуратнее, чтобы не нашуметь, положил подхваченное тело на пол и, перевернув его на спину, скривился. Остекленевший взгляд, дыхание отсутствует, сердце не бьется. Готов.
Поднявшись с кресла, я выбрался из-за широкого стола с немалой кипой документов на нем и, заперев папки с копиями материалов по семейке Долгих в сейф, с наслаждением покрутил головой… до хруста. М-да, восемь часов работы с документами, без перерыва, это было сильно! В жизни столько времени с бумагами не возился, даже во время учебы… ни там, ни здесь. Хотя-а… нет, в лавке Края в Меллинге с отчетами и ведомостями я тоже работал не так много. Ох, хорошо!
– Их можно понять, – спокойно заметил Брин, но в уголках его губ я заметил намек на усмешку. – Рунные схемы – их хлеб, так с чего бы им делиться с возможными конкурентами?
– Капитан, высота ноль шесть. Снос по ветру – два к бакборту. Скорость пятнадцать, падает… тринадцать… – затараторила сестрица под горящим любопытством взглядом Ярослава.