Я не успел ответить, как под потолком дружно вспыхнули сразу все погашенные ранее светляки, осветив на мгновение царящий в клетке разгром и дав заодно всем присутствующим возможность убедиться, что покойник действительно перестал шевелиться. От резкого удара по чувствительным глазам я крепко зажмурился, а когда светляки так же внезапно погасли, погрузив аудиторию в непроницаемую темноту, прокашлялся.
Ответа на свой вопрос я не услышал. А когда недоуменно поднял голову от искромсанного трупа и обнаружил на полу уже не одно, а целых два неподвижных тела, рядом с которыми с болезненным стоном прощался с обедом стойкий Верен, то огорченно вздохнул и отложил окровавленный нож.
– Но что, если в тот момент ты не мог бы встать? И у тебя не было бы дара, которым ты мог бы воспользоваться, чтобы защитить своих учеников?
– Садитесь, – повторил светлый, картинным жестом выуживая откуда-то из угла обшарпанный стул и с помощью левитации заставляя его приземлиться прямо перед собой. – И давайте сюда простыню.
Глухо ругнувшись, я натянул брюки до конца, торопливо их застегнул, накинул на себя рубашку, подхватил со стула мантию и, цапнув уже собранную сумку с книгами и тетрадками (хоть на это у него ума хватило!), вылетел за дверь.
Помещение было огромным – гораздо больше того, где читал лекции мастер фон Берден. Почти рядом с входом находился массивный секционный стол, оборудованный всем необходимым для работы. На нем лежало чье-то прикрытое простыней тело. Рядом стояла железная раковина, пустое ведро и небольшой стеллаж с инструментами. У стены напротив возвышался преподавательский стол, за которым и восседал мэтр Кромм. Прямой как палка, лысый, с сухой морщинистой, но не обвисшей кожей, которая могла бы выдать его почтенный возраст, и поразительно острым взглядом совершенно черных глаз, которые издалека напоминали два провала в бездну.