Повариха проскальзывает мимо меня, торопясь на кухню. Остальные неспешно тянутся за ней. Юница трёт глаза кулачком. Когда я вошёл, она спала на скамеечке… Проходя мимо меня, баронесса бросает на меня тот же странный взгляд.
Его супруга подходит к мужу ближе, берёт за руку, прижимается лицом к плечу. Какие люди… Отдаю ему честь и иду к гребню холма, потому что ощущение, будто уже слышу далёкий-далёкий шум. Идут… Влезаю за руль. Почти все ушли, кроме нас. Женщины сидят с белыми от страха лицами, только Юница улыбается.
– Насчёт продовольствия – ничего. Ни разу не поднимали этот вопрос. А вот о рабочих пока решили оцепить их кварталы и не выпускать за пределы гетто. Пока они не выдадут всех, кто принимал участие в организации бунта.
Иду в кабинет. Последняя проверка аппаратуры. Всё работает идеально. Через внешние микрофоны слышен шум начинающей собираться толпы, камеры послушно приближают или удаляют выбранные точки. Полный эффект присутствия. Замечательно. Может, привести Хьяму и дать посмотреть ей отсюда? Отгоняю мысль как несвоевременную – лишние вопросы мне ни к чему. О! Совсем забыл! Нахожу в шкафу бинокль. Это не мой советский раритет, конечно, но тоже неплох. Для океанки сойдёт. Во всяком случае, она сможет узнать тех, кого будут вешать, или что там собираются с ними делать.
– Знаешь, Серый, я очень люблю читать. И прекрасно помню прочитанное. Так в одном романе, фантастическом, мне попалась на глаза одна мудрая мысль: чтобы не было деградации, нас должно быть определённое число. Сейчас мы тупо проедаем то, что притащили с собой. И наши запасы истощаются. О чём говорить, если мы даже производство ткани для одежды не можем наладить.
Грохот взрыва заставляет вздрогнуть землю, в небо взмывает гигантский столб пламени, быстро опадающий. На мгновение становится светло как днём. От вспышки даже слезятся глаза. Я знаю, что это. Фабрики Гальдра, производящие тринитрофенол для артиллерии, более известный на Земле как шимоза. Спустя минуту до особняка доносится вихрь взрывной волны. Там он словно подстёгивает ожесточение сражающихся, и темп стрельбы достигает невероятной частоты. Выстрелы сливаются в сплошной треск, но я перевожу дух – наступающие рабочие двигаются к императорскому дворцу, где заседает Совет Республики. Значит, не все потеряли голову. Но всё равно опасность того, что некоторые озверевшие и потерявшие все сдерживающие их устои одиночки и отряды пойдут и сюда, очень велика. Мне они не страшны, отобьюсь. А вот тем, кто меня окружает… Передёргиваю плечами от отвращения.