– Ночью тоже поедем, по дороге корней и ям быть не должно, лошади не повредят ноги, – сказал отец.
– Не тронут они его! Руча, Новер, обратно! Нет, он не нападал. И на меня не нападет. – Со стороны смотрелось как минимум странно, когда я отвечал на картинки хасанов. – Рамус, опусти меч. Опусти!
– Да разве в баронстве дело! – философски заметил Храм. – Ведь что главное? Главное, чтобы люди любили друг друга.
За два квартала до дома мне как-то резко поплохело. Перед глазами пошла рябь, волной нахлынула тошнота. Я остановился, а вот дальше память воспроизводила лишь обрывки… Лицо Михалыча с всклокоченными волосами, мигалки «скорой», человек в белом халате, человек в серой хламиде… Стоп. Дальше пробел.
– Верю и без клятв, я таких разумных из холеных нутром чую.
– Не-э-э, Храм. Здесь останемся, вдруг свидетели нужны будут, – съязвил Лекам.