Содрав с глухана кожу вместе с перьями, я натер его солью и насадил на ветку, поставив на рогатины. Вернулся Лекам, молча сел у костра. Я, попросив смущенную девушку расставить босые ноги в кандалах по разные стороны бревна, на котором она сидела, попытался разрубить цепь. Поскольку топора не было, рубанул мечом. На цепи осталась лишь небольшая зазубрина.
Хохотали еще долго. Немного успокоившись, все дружно застучали ложками.
– Не надо, не зови. – Орк посмотрел в глаза отцу.
Дорога была скучной. Единственное, что радовало, это то, что ехали не спеша. На ночь останавливались. Эльф и Храм успевали поохотиться, так что мои питомцы были всегда накормлены свежим мясом, в смысле свежим вареным, и обычно спали у меня в сумке. На третий день я перестал жевать им мясо, стал мелко резать. Отец вообще предложил кормить их сырым, родители же им не готовили. Я не стал полностью переводить их на сырое мясо (они вообще еще молоко должны пить!), но, прислушавшись, давал помусолить по кусочку после каждой охоты. Тренировки орка на выносливость по дороге и стрельба на стоянках продолжались ежедневно, хотя теперь было не так скучно, поскольку во время каждой тренировки ко мне присоединяли Малика. Вечером наставало время медитации, превратившейся из удовольствия в пытку. Постепенно я начал делать успехи как в стрельбе, так и в медитации – научился спать не падая.
– София, а ты бы пошла в вечное изгнание за любимым, ну, если бы он был темным? – подключился Малик.
– А тебе надо что-то сделать? Мне лучше остаться без прикрытия, чем с ненадежным тылом. Так я хоть буду знать, что надеяться можно только на себя. Теперь расскажите, что произошло при освобождении рабов.