Им-то было весело. А я уже чуть ли не цитировала стихотворное творение Даридадуса про боль и тлен.
Я скомкано рассказала о встрече с Николеттой, о треклятой магической метке и договоре с Нуфиусом. И если сначала Элимар слушал скептически, то под конец моего рассказа уже явно не сомневался в правдивости услышанного.
– Затем, что заранее ясен исход происходящего. А я не намерен тут героически гибнуть. – Эльфийский принц снова подошел ко мне.
Вместо ответа вдруг взвившаяся плеть захлестнула меня за горло, я едва успела подставить ладонь, чтобы хоть немного смягчить хватку. Нечеловеческой силой меня рвануло вверх, как невесомую пушинку. Прикосновение Тьмы жалило кожу тысячей игл, но это казалось мелочью – я уже задыхалась. Изо всех сил пыталась высвободиться, яростные искры зеленого света разрывали пелену тьмы, но все тщетно. Шелестящий смех стал оглушительным. Он будто бы звучал уже не извне, а у меня в голове. И последнее, что я увидела – как погасла единственная свеча.
В глазах демона читалась дикая ярость. Ийрилихар то ли злобно оскалился, то ли его просто перекосило от увиденной сцены. Мужчина что-то прорычал и неожиданно рванул в сторону… нет, не в нашу, а за поворот. Только мелькнул клочок туманного крыла – единственное, что я успела заметить в быстром движении странного нелюдя, подло бросившего меня на растерзание преподу.
– Тогда я сам подойду, – хитро улыбнулся преподаватель и, спустившись с кафедры, в самом деле зашагал по направлению ко мне.