— Я бы тебя в такой одежде из спальни не выпустил, — проворчал он. — На тебя же без желания смотреть невозможно. И эти твои брюки… Они так все демонстрируют.
— Ты понимаешь, я сделать ничего не смогу. Если наших привлечь — еще быстрее найдут. Кто-нибудь сдаст. И к отцу твоему нельзя по тем же самым соображениям. Сольют информацию о тебе.
— Я вообще стихов не люблю. Больше устав военной службы. — Милорд упорно пил мутный гномий самогон. И становился еще мрачнее.
Я подцепила эту гадость ногтями и потянула. И тут же заорала от ужаса — это оказалось живым. Оно отчаянно сопротивлялось, не желая отцепляться от милорда.
— А кто такой Штирлиц? — поинтересовался Рэм.
— Ты издеваешься? Я пока вниз летела, все ужасы успела передумать!