– Винсент. – Я потянулась и легко коснулась его спины, дракон немедленно шевельнулся над лопаткой. – Останьтесь.
Он обвел пальцами припухшую красную полосу на запястье, появившуюся после битвы в холле. Собирающаяся зарыдать еще горше, я притихла. Причиной тому была бабочка, а точнее, близость, напомнившая мне о ней.
– До лета слишком долго! А я хочу сейчас! Хочу на зимний бал!
Служанка мышью шмыгнула из спальни, а я прошла в комнату и остановилась, не зная, куда деть руки. Солнечный свет расплескался по стенам и по ковру, рисуя причудливые картины с помощью теней, на зеркале играли блики. Дед же хмурился и молчал. Он сидел, опираясь на подушки, длинные седые волосы отброшены за спину. Бледный, но лицо больше не напоминало предсмертную восковую маску с заострившимися чертами. Я видела перед собой перенесшего тяжелую болезнь человека: измученного, но готового жить дальше. Меня затопила радость – всепоглощающая, светлая и естественная, как пробуждение ребенка утром в день своего рождения.
– Не можете, как же, – я позорно хлюпнула носом, – а кто меня в Лигенбурге в город не пускал? И в театр вы меня потащили, чтобы поиздеваться! И вообще!