– Не можете, как же, – я позорно хлюпнула носом, – а кто меня в Лигенбурге в город не пускал? И в театр вы меня потащили, чтобы поиздеваться! И вообще!
– Почему ужин еще не подан? – пробормотала герцогиня и потянулась за колокольчиком, но тут в гостиную влетела, словно вихрь, вторая сестрица Биго. В строгом, с воротником под горло, платье цвета темного шоколада. Высокая, темноволосая и кареглазая, с высоким лбом. Она смотрела на меня с плохо скрытым изумлением и брезгливостью, словно Винсент притащил в дом драную кошку и заставил родных вычесывать блох. Ее широкие брови встретились на переносице.
– Радость моя, если нездоровится, лучше пойти отдохнуть.
Я замерла. Настолько привыкла к тому, что от Винсента слова не дождешься по поводу расследования, что даже не подумала спросить.
– Репутация поезда пострадает еще сильнее, если кто-то пустит слух, что ночью в купе чуть не убили женщину.
– Когда жена изменяла мужу, змея «просыпалась». Если в течение нескольких дней она не находила благоверного и не возвращала ему супружеский долг, изменницу ждала медленная и мучительная смерть. Впрочем, иногда супруг убивал ее раньше.