– Как раз собиралась, – хмыкнула я. – Раз нас так много, может, перенесем посиделки в номер? Еще немного – и охрана начнет коситься.
– Не пугай меня так больше. Я очень переживал. Едва не поседел раньше времени. Знаешь, было бы не смешно – седой и с косами!
– Нам, с собой, – сообщил он, подходя к аэрокару и убирая навес. – Запрыгивайте, времени мало, а мы еще столько должны посмотреть.
Я с толикой самодовольства улыбнулась. Приятно чувствовать себя опорой любимого, пусть и не человека.
У памятной экспозиции опять было пусто. Никто из риентанцев не был ценителем высокого человеческого искусства и предпочитал в рабочее время работать, а не заседать в пластиковом корпусе памятника и нюхать ароматизатор с запахом гниющего сена.
– Довольно, – резко оборвала я этот унизительный разговор. – Ваше высочество, с вашего позволения мы пойдем. Нас ждут, и было бы большим неуважением с нашей стороны не поторопиться. Танан, идем!