Я почувствовала нежное прикосновение губ к своей щеке, теплое дыхание, щекочущее мочку уха, легкие прикосновения пальцев к обнаженному плечу и потянулась навстречу, забыв о прическе. Полдюжины не самых безопасных заколок едва не оставили след на лице риентанца. Преуспела лишь одна, самая тонкая.
– Как я могу отрицать очевидное! Ой, что-то я разоткровенничался, – притворно испугался Кики, прикладывая ко рту ладошку. Ту, что раньше коктейль держала. Всплеснув руками, он извлек у себя из кармана носовой платок и старательно протер им руки. По комнате поплыл химический запах, определить аналог которого мне не удалось.
Я постаралась не кривиться, но ввиду моей нелюбви к сватовству и прочим прелестям древних веков вкупе с полнейшей нетренированностью покер-фейса вышло так, будто мне на ногу уронили нечто тяжелое и я всеми силами пытаюсь сдержаться, чтобы не заорать.
– Мари, ну Мари-и-и-и, у нас гости, – продолжал теребить меня Танан и даже попытался содрать с глаз визор. Подобного произвола я позволить не могла и, отключив устройство, стянула его на шею. – Джесси пришла с другом, – между тем сказал Косичка и указал на кресло, где уже успела обосноваться горничная. Я перевела взгляд выше и замерла, глупо улыбаясь ожившей девичьей мечте. Ровно до того момента, пока друг Джесси не обратился к ней. Ласково и очень знакомо. До мурашек и нервного срыва.
– Я болен? – заорал он, ломясь в ванную. – Это ты, ты меня заразила! Ты виновата!
– Угу, – призналась я, ибо врать врачу – последнее, что может сделать в своей жизни пациент. К сожалению, многие об этом не думают, когда начинают утаивать факты. – Это плохо?