Вспыхнувшие красным фонарики избавили меня от необходимости оправдывать свой нетипичный цвет лица, в который оно окрасилось, стоило мне понять, что последнее действо я делала уже при свете и под заинтересованным взглядом своего спутника. Косичка с Лираном, наудачу, дипломатично смотрели в другую сторону.
– Готов? – написала я, понимая, что мне выпал шанс испытать запись. Косичка кивнул и напрягся.
Усевшись за столик, я ткнула в первую попавшуюся в человеческом меню кашу и принялась вертеться, давая возможность работавшей камере снимать все вокруг. Как назло, заказ принесли спустя две минуты, не дав мне как следует запечатлеть редкий сорт съедобного кактуса с мягкими иголками. Разумеется, про мягкость колючек большинство пассажиров не знало и предпочитало сей предмет интерьера обходить стороной. Но если столкновение вдруг случалось, компания не получала иск за нанесенные пассажиру увечья – их просто не было.
– И правильно делаешь. Луну отсюда не видно.
– Я не подумал, – повинился паренек. – Прости, Мари, – виновато сказал он. – Я больше не буду.
– А сам? – упрекнула его тетя, обернулась на высыпавших домочадцев и жестами отправила их обратно. Ну, почти жестами. Что она им сказала, я не могла перевести: все же риентанский язык редкий и преподавали его только тем, кто специализировался на этом народе, а не мне с моей малоинтересной рекламной режиссурой. – Обед стынет, а ты гостью на пороге держишь!