Словно большой надувной шарик принял на себя – и тут же оттолкнул его обратно.
Несколько корабельщиков в лодке тоже выпрямились во весь рост, опасливо озираясь. Они были, как на подбор, широкоплечими крепышами, под смуглой кожей играли крепкие мышцы.
Славяне оказались более внимательны, поставив на стенах пятерых караульных: двоих у ворот, одного на башне и еще по воину на приречных стенах.
– Да вот же! – свернул в просвет паренек. – Это следы не звериные, людские.
В следующий вечер Трувор заступил в сторожу вместе с братьями Чоком и Последышем. Заступил старшим, и это радовало тридцатилетнего мужчину. Ведь с братьями они были ровесниками, главным мог стать любой. Но Квасур уже который раз указал именно на него.
– Если мы не попробуем, – Андрей, присев возле рюкзака, распустил узел, – не простим себе этого никогда в жизни. Помнишь, что ты сказала мне месяц назад? «Зачем нам жизнь без мечты».