Славяне оказались более внимательны, поставив на стенах пятерых караульных: двоих у ворот, одного на башне и еще по воину на приречных стенах.
– Да вот же! – свернул в просвет паренек. – Это следы не звериные, людские.
В следующий вечер Трувор заступил в сторожу вместе с братьями Чоком и Последышем. Заступил старшим, и это радовало тридцатилетнего мужчину. Ведь с братьями они были ровесниками, главным мог стать любой. Но Квасур уже который раз указал именно на него.
– Если мы не попробуем, – Андрей, присев возле рюкзака, распустил узел, – не простим себе этого никогда в жизни. Помнишь, что ты сказала мне месяц назад? «Зачем нам жизнь без мечты».
– Так ведь лесовики, Тройчата! Они со зверьми в родстве. Сказывают, за предков своих – волков, рысей и быков всяких почитают.
– Все по старику Дарвину, – согласился студент-медик. – Кто-то произошел от обезьяны, кто-то от волка, кто-то от рыси, кто-то от барсука, а кто-то от росомахи. Дети росомахи на празднике есть?