Я с ним мысленно согласился: догадливость на грани провидения. Конечно, информации у Райма накопилось значительно больше, чем у меня, — уж после допроса на ступенях главного дома точно, — но Ринд был едва ли не последним советником, на кого могло пасть мое подозрение. Этот замороженный тип, помешанный на своих цифрах и теряющийся в любых вопросах за их пределами — и вдруг во главе княжества? Сомневаться в его способности сплести тонкую интригу не приходилось, но было непонятно другое: зачем ему это?! Просто ради власти?! Я думал, он умнее.