Меня трясло, а еще все тело перекручивало – спину ломило, плечо ныло, ребра болели, а на груди до самых броневых пластин распорот и бронежилет, и лямки РПСки. Вот куда делся автомат! Тварь в последнем взмахе перерезала и ремень.
– Твой трофей, – тот опять же только кивнул, явно понял, что с трупа, но, не отрываясь от экрана, принялся переобуваться. Нормальный мужик.
– Это которые с Солнышко войну затеяли? – вспомнил я где про них слышал.
Но это все лирика, понятная любому мало-мальски знакомому не только с теорией, но и реальной практикой такого «антикризисного» управления. Поэтому, лаской, матом, кулаком и пулей я буду насаждать дисциплину, вне зависимости от того нравятся кому-то мои методы или нет. Мне нужен боеспособный отряд, который я обязательно повяжу кровью, общими делами, где мои приказы не обсуждаются, не происходит общего голосования, а выполняются четко, незамедлительно и в срок. И за пределами моей организации для этих людей жизни, чтобы не было и не могло быть. И тут методы годятся не только популярные, но и другие. И, чтобы каждый член или членша четко понимали и видели – подняться и хорошо жить можно только в рамках моей структуры.
Возле окна справа угловой шкаф купе с зеркальными дверцами, от не него по стене шла массивная узкая столешница, ее я уже видел, тумбочка с выдвижными ящиками. Мою латинскую надпись закрывала плоская панель огромного телевизора, по обеим сторонам которого симметрично разместились разнокалиберные подвесные полки. В левом углу прихожая, но без шкафа. Сразу за ней упирающийся в потолок металлический оружейный шкаф. Офисное кресло. Ну, это точно я привез.