– Никак нет, господин обер-лейтенант! Вон смотрите – очнулся!
– Модель на связи! – немедленно откликнулся тот же голос. – Что у вас там еще стряслось, Курт?
– В точности не знаю! Я сам момент его пленения не застал – валялся в отключке после удара по голове. Видел его труп. И еще… не хочу клеветать на незнакомого человека, к тому же советского командира высокого звания, но… Немцы, которые меня повязали, говорили между собой, будто он сам сдаваться шел.
– Ovi puževi nema jaja, Branko! Oni nisu ljudi!
– Ладно, Адик, не ссы, прорвемся! – Последние слова я произнес на русском.
В паре метров от меня на траве лежало тело в защитной гимнастерке и синих бриджах. На рукавах ярко выделялись большие красные звезды. Грудь лежавшего перетягивали окровавленные бинты, лицо искажено гримасой. Присмотревшись, я опознал в умершем комиссаре Жиленкова. Выходит, не ошибся я… История предательства повторилась, хотя и по-другому. Мало того – хозяйственные гансы не постеснялись снять с покойника добротные хромовые сапоги.