В чем-то он был прав, Саня Фриц. Мысли о том, что не стоит безоговорочно верить посулам преступников, покалывали Иона и до «великого мочилова», и сразу после оного. Само собой, вовсе не деньги привлекали его…
– По… понял… – согласно проквакал долговязый.
– Игорь?! Анохин?! Двуха!? – завопил он на всю улицу. – Иди скорее ко мне, мой родной!
Виталик неотрывно смотрел в глаза Жмыхареву. И рука Сереги вдруг замерла, точно ткнувшись в невидимую преграду. Здоровяк перестал улыбаться, набычился, подался вперед… Лицо его побагровело, а рука затряслась от напряжения – но не приблизилась к Виталику ни на миллиметр.
Два раза упрашивать Гарика не пришлось. Он шмыгнул под ставшую уже родной кровать и скорчился там, притиснув колени к груди, руками обхватив голову.
На крыльцо «Корчмы» выплелся, щелкая зажигалкой, долговязый парень в форме капитана ГИБДД. Узрев юбиляра, завороженного «розочкой», и Владимирыча, который, болезненно мыча, поднимался с асфальта, парень выронил изо рта неприкуренную сигарету и молча метнулся обратно в «Корчму».