Он – известный этому миру как Иван Иванович Ломовой – возлежал на кровати, раскинув руки, прямо поверх темно-вишневого, с кистями, покрывала. Громадный, нагой, покрытый давними шрамами, как-то по-звериному красивый… Рядом с ним Ирэн заметно притихла.
– На первой ступени ребятки, – отдуваясь, констатировал Двуха. – В самом начале. Уж очень легко теряют концентрацию, быстро выдыхаются. Мы в постижении Столпа куда дальше продвинулись.
Ноги его утратили силу резко и безнадежно, будто из них вынули кости. Никита Ломов сполз по стене на пол. Дышать стало трудно: чтобы сделать вдох, приходилось напрягать горло. Поразительно – боли не было совсем. Только саднило в груди в том месте, где Никита комкал слабыми пальцами быстро пропитывавшийся горячей влагой свитер.
– Вторая ступень, ясен перец! – с плохо скрываемой завистью прокомментировал еще кто-то. – Раньше один Нуржан был на второй ступени, а теперь еще и Виталик-малек…
– Они бы еще добавили: «Жесть! Смотреть до конца!» – сумрачно буркнул Женя Сомик.
– Он нам в копеечку встанет. А помещение-то не наше, а ваше. Получается, мы вам подвал отделаем, да еще за это сами же и платить будем.