– Удачи, парни… – пожелал Командор. – Насчет того, что полиция может на дороге остановить, – не беспокойтесь. Не остановит. Номера мне батя делал.
Олег застывает у витрины, прижавшись лбом к стеклу, приложив ладони лодочками к вискам. Остановившееся солнце печет затылок и спину, а лоб и ребра ладоней покалывает холодом, как будто стекло – никакое не стекло, а четырехугольный кусок прозрачного льда.
– Ну? – громко спросил мужчина. Хоть он оглядывал при этом присутствующих, но отчего-то ясно было, что обращался он к своему спутнику.
– Долг и Честь! – откликнулись Игорь и Женя.
Сомик отступил от пышущей жаром плиты, вытер мокрый лоб рукавом белоснежного халата, взглянул на свои часы.
– Не знаю, – Шаху самого заметно потрясывало. – Может, разок и попал. В такую оглоблю, вообще-то, трудно промахнуться… Ладно, Гусыня, я первым пойду, а то ты еще со страху портки намочишь.