Удар оставил косой багровый след на бедре неумелой танцовщицы. Взвыв, она задергалась на столе, то приседая, то выпрямляясь, нелепо дрыгая ногами, сшибая на пол посуду.
Этой ночью до самого рассвета медленно кружила по городу красная «восьмерка», на пассажирском сиденье которой застыл, приложив сжатые кулаки ко лбу, молодой человек, зовущийся Олег Гай Трегрей. На левом виске молодого человека бешено пульсировала голубая жилка. И глаза его были закрыты, но он видел то, чего не мог видеть никто во всем этом огромном мире: ослепительную пургу тысяч и тысяч вспыхивающих и затухающих молний – следы энергетических импульсов сознаний окружающих его людей. Он искал, Олег Гай Трегрей, в этом сияющем хаосе – импульс сознания одного-единственного нужного ему человека.
– Я сейчас еще раз покажу, Нуржан Мухаметович! Я клянусь, у меня получилось! И пацаны многие докажут, они тут были. Да хоть у Жмыхи спросите!
– Ой, вот я и до-ома-а!.. – и широко раскинула руки, словно намереваясь обнять укрытое бетонным козырьком подъездное крыльцо.
– Осторожнее, осторожнее! Не трясите! Не видите, что ли, у него рука сломана?.. Да тише вы! Аккуратнее!
– А чего он голый? – поинтересовался один из тех, кто был вооружен пистолетом. – Глянь, его вырубает, что ли? Он под кайфом?