– Я разрешил разговоры? – повысил голос Ион. – Молчать! Едва помощника моего не помяли, черти…
– Я не умею! – взвизгнула девица, безуспешно попытавшись увернуться от вновь свистнувшего в воздухе шнура.
Обернувшись, Костя вытаращил глаза на дородного седоусого мужчину, держащего на руке окровавленный пиджак.
– И раньше-то плохое место было, – с ходу начала рассказывать она. – Наркоманы там собирались, пьяницы всякие – кажную неделю убивства устраивали… А теперь и вовсе – еще хуже стало.
Женя пробежал еще несколько десятков шагов и, когда истошные вопли и шум бестолковой беготни отдалились, перемахнул через забор.
…Сначала из окон особняка, частью выбитых, частью распахнутых, повалил дым, белый и плотный, как вьюжный снег. Потом что-то загудело в комнатах, завыло, и дым почернел. Сквозь вой и гудение процарапался все нарастающий треск. И вдруг разом изо всех окон рванулись вверх мощные языки пламени. Жар хлынул от особняка такой, что жители поселка, собравшиеся вокруг почти в полном составе, попятились назад.