— Оставьте пока, — спокойно ответил Лавьер, в упор глядя на пса, — зачем портить себе аппетит перед завтраком? Где Ленар?
— Как тебя зовут? — она поморщилась. И не надоело ему задавать один и тот же вопрос? Сколько можно! Неужели не понятно, что она не ответит?
Ночевать пришлось остаться во дворце. Звуки веселья и музыки долетали и сюда, в покои верховного, но развлекаться аид не хотел. Он снял перчатки, кинул их на стол и раскрыл ладони, хотя знал, что это бесполезно. И, конечно, дар не отозвался. Поглощающие кристаллы, что были повсюду, просто не позволяли воспользоваться магией никому, кроме самого правителя.
Прогулка получилась странной. Аид молчал и казался полностью погруженным в свои мысли. Оникс тоже не слишком хотелось вести с ним разговоры, так что ее это молчание устраивало.
Он ушел, а раяна вскочила, сдерживая желание запрыгать по комнате, как в детстве. Она сильно удивилась бы, узнав, что целитель совсем не думал о ее благе, решив помочь. Как ни странно, но Анакин заботился о Лавьере. Слишком не нравилась старику эта связь. Пусть раяна уходит, он сделает, что сможет, и его совесть будет чиста. А Ран Лавьер будет свободен от непонятных чар раяны. Анакин видел, как уезжая, аид смотрел на узкие окна замка, вглядывался пристально, словно надеялся что-то в них увидеть. А потом помрачнел, резко развернул своего коня и дернул поводья, посылая в галоп. И больше уже не оглядывался.
Значит, пора доиграть эту партию до конца.