Разговор – напряженный до предела, каждое слово будто выдавливается с огромным трудом.
– Надеюсь, я хотя бы могу рассчитывать на то, что получу свое удостоверение назад в целости и сохранности?
– Если, конечно, она снизойдет до нас, простых смертных, с той высоты, на которую забросила ее судьба, – добавил Алонсо с ироничной ухмылкой.
Надолго возвращаться в выделенную ему комнату певец не стал. Он только прихватил свою лютню и вновь устроился во дворе. Присел на край ступеньки и принялся настраивать струны. Не успел он закончить свое занятие, как внимание толпившихся поблизости слуг привлекло другое, весьма неординарное зрелище. После непродолжительных переговоров с охранником на территорию особняка вошли двое. Первым шагал молодой темноволосый мужчина. Крепко сложенный, широкоплечий, он шел, высоко держа голову, и что-то в его походке и взгляде было непривычным, выделялось на общем фоне, будто он приехал из очень далекой страны. Он и одет был необычно: широкие черные брюки, черная же рубашка нестандартного покроя с глубоким узким вырезом, доходящим чуть ли не до самого живота, и поверх нее – кожаный жилет.
На сей раз мой голос был мягким, почти ласковым. И, что самое ужасное, я была вполне уверена в правдивости собственных слов.
Он нахмурился, не нащупав ключа, стал повторно ощупывать карман, затем засунул руку в другой.