Короткий коридор, четыре традиционно низких и широких, собранных из толстых плах двери, но полоска света лежала только под одной из них. Как раз под той, из-за которой доносились голоса.
Богатырь замялся, не в силах подобрать правильное слово.
– Я? – утерев кровь с разбитых губ, выговорил Каракозов. – Я, ваше величество, русский.
Появись у меня желание обзавестись чинами и придворными званиями, захотел бы я принять участие в тихой грызне у трона – о лучшей партии, чем с профессиональной простушкой и неисчерпаемым источником информации, нечего было бы и мечтать. Однако у меня другие цели и устремления. Я занят реальными делами, приносящими осязаемый результат. И где тут применить ее таланты, совершенно себе не представлял. Должно же что-то быть в ее устремлениях такое, что как-либо перекликалось бы с моими интересами! Только как, спрашивается, это что-то обнаружить?!
– В столицу. В Санкт-Петербург. Я тебе письмо с собой дам. И предупрежу, что ты приедешь. Тебя встретят и к тому господину проводят.
– Дайте сюда! – глухо, как из бочки, выговорил местный начальник и протянул руку за моей бумагой. Вместо приветствия, едрешкин корень. Специально ли он пытался меня разозлить, или это вышло случайно, но результат ему не понравился.