– Что-то мне твое лицо знакомо, – заметил он.
Тихий теплый вечер настраивал на благодушный лад, на Алька и то подействовало.
– Мы видели, – буркнул белокосый, направляя девушку к стене и вдоль нее.
– Перестань! Если говорить о смерти, то можно ее накликать.
Под ногами что-то блеснуло. Альк наклонился и выковырял из щели между камнями стертую, погнутую медьку. Задумчиво подбросил ее на ладони. В детстве он часто находил монеты – и медные, и серебряные, а однажды даже подобрал золотую сережку с изумрудом. «Везунчик ты мой», – умиленно говорила мать, когда он, гордый донельзя, приносил ей свою добычу. «Пусть бы лучше терял, – суеверно ворчала нянька, – от судьбы откупался, чтоб потом по-крупному не влететь». Дед только вздыхал, зная, что может означать такое везение…
– Я не «не могу», – раздраженно повысил голос Альк, – а «не хочу».