– Я не вышла, я пришла. За своим скульптурным портретом. Он мне нравится, прикинь?
– Ты уже не женщина, а мужчина. Мужчине не дурно.
Вернулся Август с непередаваемым выражением лица – то ли веселым, то ли обескураженным.
– Естественно, – согласился Август. – Потому что ты не учел главного: для индейца решение уехать – объявление о том, что ты хочешь умереть. Ты уехал – ты умер. Мы все, кто приходит извне, для местных – пришельцы с того света.
– Да, эта, – кивнул индеец. – И еще другие были с ней.
Вот оно что. Ладно, в чем он там замешан с Фирсом, узнаем потом. Но он уверен, что мне известно больше, чем кажется. Нельзя сказать, что это вовсе уж неправда. Однако и от истины довольно далеко.