Патрик опешил. Даже склонил голову, внимательно глядя на Августа.
В избе все выглядело обыденно – большой стол посередине, углы отгорожены занавесками, хлипкой стенкой из сплетенных прутьев выделена комнатушка. Готова спорить, что в комнатке спал Макс. Князь может жить в казарме, но – в офицерской. А от солдат он постарается дистанцироваться. Хотя бы символически.
Гай остановил машину. Пленные посыпались за борт, а с другой стороны полезли их близкие и родные, торопясь быстрей обнять своих. Вождь прижал к себе внуков. Гай выбрался из кабины, серый от усталости, с трясущимися руками.
– Ты придурок. Я пальцем к ней не прикоснусь. Как ты верно заметил, у меня этический кодекс толщиной не то что с тебя – а с двух меня. Делла меня не любит и не хочет. Чтобы соблазнить ее, мне нужно… – Маккинби покачал бутылкой и поставил ее на стол. – Те самые сто пятьдесят граммов. В пьяном виде я превращаюсь в веселую свинью, которой море по колено. У меня откуда ни возьмись появляется харизма до потолка и самомнение до небес, я становлюсь дивно красноречивым и могу уболтать кого угодно на что угодно. В общем, такой же, как Берг. Тут-то и видно, что мы оч-чень близкие родственники. Разница в том, что Берг обычный подонок, а я – веселая свинья. Как по-твоему, могу я так поступить с женщиной, которую люблю?
Август не спеша допил пиво, взял новую бутылку, умело налил себе до краев, не позволив пенной шапке выплеснуться. Патрик удивился.
Сборов никаких и не было. Первые двести метров мы преодолели чуть ли не ползком, но потом, когда между нами и лагерем оказался холм, Шон Ти включил фонарик. Мы выстроились в цепочку. Шли, положив руку на плечо впереди идущему, укорачивая шаг, чтобы не наступать на пятки.