Сообщив мне это, шеф выбежал из комнаты, а я пошла к себе переодеваться. Сегодня у меня настроение было для темно-зеленого, практически черного, наряда. И одеваясь, я ощущала себя счастливой. Никуда не нужно бежать, некого спасать и нечего расследовать. Какое это блаженство!
По моим щекам текли слезы. Не знаю почему, но мне было жаль старого промышленника. Он был, может, и не святым, но удивительным человеком, и мне почему-то кажется, что очень мало людей будут его оплакивать.
Я везде его сопровождала, кроме чисто деловых мероприятий, решала многие бытовые вопросы — и, конечно, стала ближе в моральном плане. Когда шефа захватывал очередной финансовый проект, я могла позволить себе прервать его работу и отправить спать. И что самое удивительное, он слушался. Лагфорт умный мужик и сразу понял, что в повседневных вопросах я практически всегда права. А значит, если он настоит на своем, ему же будет хуже.
Мать Макса недовольно поджала губы, а его брат, жевавший мясо и молча слушавший разговор, улыбнулся.
— Макс, тебе нужно успокоиться. Как ты вообще понял, что что-то не так?
«Эта что-то задержалась», — про себя отметила я, а в это время внизу разразилось целое сражение.