Но увы, как ни прискорбно мне было это принять, настал тот день, когда я утром, сильно расстроенная, вышла к завтраку. Макс тут же отметил мое плачевное состояние и спросил, в чем дело. Но я ответила, только съев булочку с шоколадом.
— А у нас с Илларионом сегодня дела. Ты ведь не откажешь?
Еще раз взглянув в окно, я откинулась на спинку кресла и погрузилась в воспоминания.
— В таком случае знай: если еще раз попробуешь покуситься на меня или дорогих мне людей, если еще раз посчитаешь, что имеешь право притязать на Макса, я тебя найду и…
Психанув, я снова поднялась из кресла, но меня опять за плечи усадили обратно.
— К чему эти церемонии, матушка? — поинтересовался мой шеф. — Выбирайте места и присаживайтесь.