Ветер развернул полотнища, и золотом вспыхнули олени на стягах. Вилхо поднял руку, пытаясь защититься от света и пространства. Много всего, непривычно…
– Врали, – ответил гость и, выбрав из стульев более-менее целый, сел. – Дело к тебе есть. Важное.
Как давно это было? Янгар помнит. И черная душа его вовсе не остыла.
– Ты… перестань. Ишь вылупилась! – Гирко отстраняется и бьет меня по губам. – Прекрати!
– Видишь? – возражал Янгар, снимая с груди зеленый камень на веревочке. Он подносил его к глазу, а второй прищуривал и голову задирал, до боли в шее. Дыра в камне ловила солнце, и сам он наполнялся ярким, горячим светом. – Теперь лето со мной.
Несли рабы яркий паланкин, и северные ветра, любуясь, трогали шелковые покровы, гладили меха, румянили щеки гостьи. Ночь набросила на волосы ее серебряную сеть, звездами горели в ней алмазы.