– Нет, не надо… Мама… Со мной пойдем, мама…
Прислонившись лбом к каменной стене, Янгар закрыл глаза. Он вычерчивал жизнь наново, вымарывая из нее смерть отца и разговор с дядей, ночной пожар и мамины обезумевшие от ужаса глаза. Дорогу. Чужой локоть, давящий на спину.
Вчера ей поднесли кубок, и она, устроившись вот так же, на полу, вдыхала медный запах крови.
Золото? Металл, не более. И драгоценные каменья холодны. Еда теряет вкус, и уже не важно, что подают – перепелов или вчерашнюю конину. Захмелеть и то не получается.
– Я просто пытался выжить. – Янгар гладил рыжие волосы жены, губы ее бледные, щеки, глаза. Все еще надеялся, что дрогнут ресницы. – Я просто пытался выжить.
– Пиркко Ину, – ответила она шепотом, который слышал лишь кениг. – Несчастная дочь, чье сердце разрывает отцовское горе. Сестра, чья судьба – оплакивать гибель братьев.