Шелестели пески, и брел караван. Бесконечна дорога его.
Летят лошади. И грязные люди жмутся к исхудавшим шеям. Нахлестывают. Впереди – Великая пустыня. Позади – шакальи сотни богоравного Айро-паши. Догонят. Свяжут. И вернут в белокаменный благословенный Каймат, чтобы казнить разбойников на площади.
Закрывая глаза, я всякий раз буду слышать, как где-то далеко бьется сердце.
Отец вот вернулся, братья, сестрица… Семья, которая чужая. И если вдруг вспоминают обо мне, то лишь затем, чтобы упреком уколоть.
– Он ведь собирался убить меня. – Голос низкий, бархатистый, ласкающий. – И гнев богов пал бы на твою голову, Пиркко…
Он все-таки почти утонул. И в полузабытьи, холодном, сковывающем, слышал, как поднимается его враг. И сам Олли попытался встать на ноги, чтобы ударить еще раз, но не сумел пошевелиться.