Пиркко отстранилась, но на одежде остался ее запах, тяжелый, пряничный.
А я улыбалась и касалась носом его щеки, стирая с нее капли дождя. И старая ель становилась приютом.
– Подумай, Янгар. – Талли вдруг поверил, что предложение это будет принято, и, оправившись от страха, вцепился в рукав. – Хорошо подумай. Вилхо скоро умрет…
Смешно и думать о таком, только смех этот до слез будет.
И ее ладонь выделяется на его коже светлым пятном. Оно скользит от шрама к шраму, и те, задубевшие, загрубевшие, ощущают это прикосновение.
Но Янгхаар Каапо, который придумал сказку о собственной жизни, не примет жалости.