– Почему ты от меня не отказалась? – Он подается назад и перехватывает мою руку. – У тебя-то есть причины.
Она наклоняется и шепчет на ухо, так, что никто больше не слышит. Да и есть ли кто-то в подвале?
Взяв табурет, дядя поставил его на середину комнаты. Табурет был маленьким, а дядя – большим. И стоять ему было неудобно.
– Посмотри! – кинул он письмо Кейсо. – Быть по-моему!
На него страшно смотреть. Он зол и… растерян? И вместе с Янгаром подымается по ступенькам в единственную комнату башни, где пахнет огнем.
Кейсо пытался приказать, честно, давил зависть и злость, улыбался, желал счастья молодым, но внутри зрело дурное. Ярость, не слепая, как у мальчишки, но вполне себе зрячая, копилась день ото дня, подстегивая. И шептала она: вот брат, который предал. И невеста продажная.