Лес пытается задержать, хватает за спутанные волосы кривыми лапами ветвей. Хлещет по лицу, разбивая его в кровь. И кровь льется из рваной раны, которая огнем пылает.
Была в его словах правда. И глядишь, отступился бы Янгар, но…
– Мудрейшего кенига прошу о милосердии! – Этот голос выдернул Вилхо из раздумий. Был он звонок, словно песня жаворонка. – Не за себя прошу, но за отца.
В последний день он ушел на охоту. И я, сидя у окна, дышала ветром и до рези в глазах смотрела на следы, оставленные Янгаром, говорила себе, что он вернется.
Юной ли рабыней, приставленной к молодой хозяйке, годы растратившей на чужую жизнь, чтобы однажды получить волю и право дальше служить верой и правдой? Незаконнорожденной дочерью вроде меня? Или дальней бедной родственницей, которую пригрели из жалости?
Впрочем, хозяин согласен и на малую плату.