И протянула мне тонкую руку с длинными, птичьими пальцами.
– Тридцать пять, госпожа, – ответила старуха, с трудом разогнувшись.
Колонны-деревья… Янгири ощущает собственную ничтожность. Он встает лишь потому, что наследнику рода нельзя проявить слабость.
– Думаю, где-то через час… или два… Я скажу, что ты решил отдохнуть, жаловался, будто голова болит, и никто не удивится.
Я вижу его душу, не больную, но подгнившую, как яблоко, которое слишком долго лежало на земле. И на подмокших ее боках уже проступают бляшки плесени.
Тонкокостна, легконога и длинногрива. Янгар распорядился, чтобы гриву заплели в косицы, а косицы украсили драгоценными камнями. Чтобы попона златотканая до самой земли спускалась. Чтобы расписаны были охрой и басмой копыта.