Правда, она больше никогда не коснется его с той нежностью, которую дарила ночью.
Ожоги расползаются, скрывая шрамы. И поверх них танцует нож.
Гордость его снедала. И она же открывала двери дома гостям, которых в глубине души Янгар презирал. Пусть приходят, пусть увидят, как живет тот, кого все они считают выскочкой да оборванцем.
Сжалась сеть, пытаясь заставить меня замолчать.
– Отец тогда подарил ей ожерелье из топазов.
– Что ж, ты не горюешь, – сомкнулись щелочки-глаза. – Ты лишь перебираешь всех рыжеволосых девушек, пытаясь найти ту, которая заменит твою жену. Не отворачивайся, мальчик. Все говорят об этой твоей… странности.