Я вглядывалась в такое родное лицо и кусала губы, пытаясь не расплакаться.
Я научусь тому, чего не умеет и никогда не будет уметь сестрица, а жены братьев, пришлые, принятые в род, станут относиться ко мне с уважением.
Влажные пальцы вцепились в щеку. И на миг показалось: Янгар снова в прошлом, на рынке Бейсам. И не в тронном зале Оленьего дворца стоит, но на деревянном помосте. И не Вилхо Кольцедаритель рядом, но старший евнух Тершен-паши пальцами в рот лезет, пытаясь понять, хороши ли у раба зубы.
Вилхо Кольцедаритель умер в полдень, когда весеннее солнце вовсю расщедрилось, словно пыталось отогреть заледеневший город. А может, и не город, но людей, что собрались на площади. Они свистели и топали, криками подбадривали смуглого бойца, который вновь одержал победу.
– Ты мой, понимаешь? – Она смотрит прямо в душу. И бездна синих глаз ее пленяет Янгара. – Он мой.
– Двух сотен аккаев хватит, чтобы удержать Ину от глупостей.