И во сне я, зачарованная стуком, прижималась к Янгару. Руки мои обнимали его. И ногти росли, превращаясь в изогнутые ножи медвежьих когтей. Они легко открывали шкатулку, и я любовалась драгоценным камнем сердца, изнывая от желания попробовать его на вкус.
– Олений город. Я не воевал с тобой! Я не…
– Катала она над твоей рубахой куриное яйцо, а как разбила, то увидела я, что внутри его – черный волос. Длинный, жесткий…
Его голос звучал все тише. И Кейсо, положив голову мальчика на колени, сдавил виски руками.
– Прости. – Янгар коснулся шрама губами. – Прости, пожалуйста, прости.
И, сдавив каменную чешуйку в кулаке, он приказал ей стать пылью. А горсть ее высыпал в чашу, которую подал Олли. Откуда взял? Взял, и ладно. Красное вино сделалось густым, вязким.