И сердце, зажатое в правой, он вынул осторожно.
Старуха знаком велела Кейсо отвернуться. Ослушаться он не посмел. А она исчезла.
Схлынул гнев, и дышать стало легче, будто кто-то разорвал стальные оковы, грудь стянувшие.
Неужели он, могучий Ерхо Ину, вправду верил, что кениг женился бы на Пиркко сам? И что слушал бы ее, будь голос Пиркко лишь ее голосом?
А черные глаза темнеют. Знаю, что невозможно такое, но я вижу, как расплывается в них иная, предвечная тьма. Бездна выбралась наружу.
– Тогда я думал, что меня сожрут. – Янгар трогал шрамы осторожно, словно они еще причиняли боль. – Хозяин решил, что меня проще на арену спихнуть, чем перевоспитать. И продал. Мне дали нож и выпустили на медведя. Точнее, медведя на меня. Тот был старым и огромным. Так мне казалось. Все думали, что я умру, но…