Небо больше не было тяжелым. Оно поднялось на кольцах массивного змеиного тела и замерло, покорное воле Великого Полоза.
И медвежья шкура привычно налилась тяжестью, склоняя меня к земле. И уже не слова – рычание вырвалось из глотки.
– Нет, – качает она головой. – Тебе еще рано.
Плети у меня нет, но есть когти. И разве не справедливо ответить ударом на удар?
– Янгу, – голос Кейсо был мягок, как тополиный пух, – оставь ее. И дай себе остыть. Не пытайся оседлать судьбу, не выйдет.
В центре зала – бронзовая жаровня с россыпью крупных углей. По обе стороны ее – белые лавки, на которых дремлют простоволосые женщины в белых одеждах, белой же нитью расшитых.