А я по-прежнему нага, и если в храме Кеннике нагота представлялась мне чем-то естественным и правильным, то теперь мне было стыдно. Жаль, что волосы мои не столь пышны, чтобы стать плащом.
И Талли, занявший место по левую руку от ее трона, отворачивается.
Он смерил меня внимательным взглядом, упер рукоять плети в широкий свой подбородок, и стало казаться, что из темной его бороды выглядывает гадючий хвост. Я не смела отвести взгляд. Отец вертел рукоять, ременный хвост шевелился, и гадюка грозила выпасть из волосяного гнезда бороды.
И на троне сидит до тех пор, пока Янгар этот трон стережет.
– Не бойся. – Водяница провела гребнем по космам. – Ты хозяюшка.
– Приму. – Она вдохнула аромат чая. – Говорят, что твой дом был полон чудесных вещей, и мне жаль, что гордость моего отца не позволила мне их увидеть.