– Не так, – сказала она и вытерла ладонью распухшие губы. – Так не интересно. Быстро не интересно.
Ее сердце бьется так медленно. И снежная горечь тает на губах.
– Змееныш! – Тридуба налил вина, но пить не стал, плеснул на огонь. И зашипели алые угли. – Ты на него не похож! Глаза только, но мало ли черноглазых? А ты умер давно.
– Человек. Слуга кенига. Добрый сын, верный муж, заботливый отец. Всего понемногу. А если ты об имени, то называй меня Гирко. Садись к костру, гостьей будешь.
И под стеной рыл проход, пытаясь понять, и вправду ли уходит эта стена так глубоко, как говорят. А может, удалось бы и спрятанный клад отыскать. Ведь отыскал же он наконечник древней стрелы, еще каменной, и наставник потом долго рассказывал о том, как жили люди на заре времен.
– Я знал, малыш, что твоя жена тебя ранила, но чтобы настолько… Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?