Но хуже всего, что сам облик Вилхо вызывал у Янгара глубокую внутреннюю неприязнь. Он, видя этого разбитого болезнями, с любовью перебирающего собственные страдания человека, вновь и вновь чувствовал себя обманутым.
Но есть меха. И пламя. И каменные свирели слепой Кеннике.
Здесь и сейчас, в Горелой башне, под присмотром Великого Полоза, который останавливает время для двоих. Его так много – и все-таки не хватает.
В этом человеке нет безумия: он знает, чего хочет, и идет навстречу желаниям.
И я присела на пол, напротив него, но голову опустила, все еще прячась под пологом шкуры.
– Я знаю. – Он говорит ласково и гладит по голове, пытаясь успокоить. – Не бойся, медвежонок. Клянусь, что больше я не причиню тебе боли.