— Все равно, как-то мне это не слишком нравится, — вздохнул я. — Великие Магистры стали гномами, копошащимися на игрушечном острове — жалкая судьба!
— А чего тут провожать? — проворчал Дримарондо. — Дом — он и есть дом. Не заблудитесь небось. А мне туда лишний раз соваться неохота…
— Ну, — Маркуло задумался, — в обыкновенных отношениях. То дрались, то мирились. А как еще можно ужиться с человеком под одной крышей?
— Чушь какая! — деревянным голосом сказал Джуффин.
Отмороженные «кузены» молча сидели над свежей могилой Пуреха, которого похоронили прямо во дворе — в той самой яме, в которой он нашел свою смерть, рассудив, очевидно, что рыть еще одну такую же — дурная работа. Тугодум Арало с некоторым опозданием осознал свою причастность к гибели родственника и теперь страдал с таким ожесточенным упорством, словно печаль была тяжелой физической работой, требующей добросовестного напряжения всех мышц. А босоногий «поэт» Йохтумапп отнесся к происшествию более практично: решил, что из бесполезной могилы может выйти неплохая цветочная клумба, и теперь возился с рассадой.
— А если бы даже знали? — Я пожал плечами. — Только не говори мне, что ты сожгла бы бумажку со своими записями и занялась чем-нибудь другим: все равно не поверю! Не старайтесь казаться добрее, чем вы есть, ребята.