Приходим в себя, обнаружив, что свалились с лавки. Не расцепляясь. Гудрун хохочет. Я – тоже.
Впрочем, сконцы не были к бондам слишком жестоки: никого не убили.
Встал. Медленно. Чтобы у бондов нервы случайно не сдали.
И вот его уже нет. Прирожденный воин, этот норег, ее новый муж. Стремительный, бесшумный… Мгновение – и пропал в чаще. Проголодался.
Судя по тому, что его стокгольмская школа процветала уже не первый год, нареканий от будущих мамаш не поступало.
Но поверила. Гудрун, как мне кажется, моложе ее года на два. Биологически. А вот по жизни – вдвое старше.