– Я, – твердо заявила Юля, – рисковать не буду. Ты был прав. Никаких больше изменений истории. Я ничего менять не стану!
Они вытащили журналиста во двор, где Аня уже плескала в лицо водой из дождевой бочки.
– А мы совсем-совсем никак не можем сделать так, чтобы ничего этого не было?
Лазаревич крутанул газету, повернув ее к Юле.
Дверь раскрылась. В светлом прямоугольнике проема стояла Юля. В бандане. В сапогах. Все. В принципе, кроме банданы и сапог, из одежды на ней была только золотая цепочка на шее.
– Ну что вы, не стоит, право, такой пустяк.