— Операцию… — хмыкнув, негромко повторил Зяма, но спорить дальше не стал.
Алексей Максимович остановился. Но оборачиваться не стал. Не хотелось натыкаться на сурово-предупреждающие взгляды охранников. Облегчение, которое он испытал, когда не увидел во дворе Трегрея, вновь сменилось тревогой. Вознаграждение — это уже серьезней. Насколько он знал Самородова, тот, прослышав о возможности легкого заработка, конечно, активизируется. И тогда…
— Уверен, вы знаете, что делаете, — сказал Олег. — О своем решении я вас уже уведомил. Поступайте, как вам будет угодно.
Олег оторвался от каверинского телефона. Он медленно развернулся и двинулся через площадку по направлению к старослужащим. Кинжагалиев тут же замолчал и попятился, и вся его группа колыхнулась назад. Трегрей остановился.
Нуржан заиграл желваками, но, прежде чем он что-то успел сказать, директор остановил его, положив руку на плечо.
Перспективу продолжения банкета четверка встретила без особого ликования. Гусь, радостно напевая, неряшливо разлил алкоголь по стаканам.